По следам 7 канона

Когда растворилось в потоке времени непонимание, его место заняла боль. Она пронизывала все тело, расплавляя нервы и выжигая душу, заставляла действовать, жить, проглатывать от корки до корки тысячи книг, которые не могли подсказать решение. Вернуть тебя оказалось невозможным.

За болью пришло отчаяние. Осознание своей беспомощности и обида. Обида на жизнь. Как могла она своей несправедливостью вычеркнуть тебя из списка живых? Как посмела она отплатить тебе за геройство смертью? А я? Почему чертова судьба сыграла со мной такую злую шутку? Я могу получить любую награду, просить о чем угодно, требовать что и кого хочу себе в награду за освобождение мира, и всё будет у ног моих. Но я не могу получить лишь одно: то, что действительно желанно. Тебя.

И я жил памятью. Я взял себе несколько твоих вещей: перо (его держали твои руки), шарф (я уверен, он ещё помнит запах твоего тела) и зеркало (оно хранит ещё тепло твоего дыханья и улыбку). Я смотрел на них, держал в руках, гладил и вспоминал.

Чего только не было между нами… Недруги скажут, ты ненавидел меня. Друзья пожмут плечами. Они не приняли моего отчаяния. Они приглашали врачей, приводили красоток и психоаналитиков. Но не поняли. Такие вот они, друзья.

Не наживай дурных приятелей —
Уж лучше заведи врага:
Он постоянней и внимательней.
Его направленность строга.

Он учит зоркости и ясности,—
И вот ты обретаешь дар
В час непредвиденной опасности
Платить ударом за удар.

Но в мире и такое видано:
Добром становится беда,
Порою к дружбе неожиданной
Приводит честная вражда.

Не бойся жизни, но внимательно
Свою дорогу огляди.
Не наживай дурных приятелей —
Врага уж лучше заведи.

Дни, раньше приносившие радость, превратились в череду серых, безрадостных и бестолково сменяющих друг друга, кадров бездарного кинофильма. Ел ли я? Не помню… Спал? Кажется, слишком много и беспокойно. И молчал, молчал, молчал…

Так я оказался здесь, в Святом Мунго. В отделении для душевнобольных. И знаете что? Ко мне уже два месяца никто не приходил. Я не виню их. Тяжело, наверное, смотреть на меня сейчас. Тяжело радостно делиться новостями из того мира под аккомпанемент моего молчания. Нет, я не оговорился: именно из ТОГО мира. Я больше не часть его, во мне что-то сломалось, и никаким Reparo этого не исправишь…

Наверное, мне лучше было бы покончить с собой, но я не могу. Я смог бы, если бы знал, что смерть даст мне шанс быть рядом с тобой, но я в это не верю. Я ни во что не верю, кроме своих воспоминаний… Если бы я смог их сделать реальностью.

Стоит ли былое вспоминать,
Брать его в дорогу, в дальний путь?..
Все равно упавших не поднять,
Все равно ушедших не вернуть.

И сказала память:
«Я могу
Все забыть— но нищим станешь ты.
Я твои богатства стерегу,
Я тебя храню от слепоты».
______________________

В трудный час, на перепутьях лет,
На подмогу совести своей
Мы зовем былое на совет,
Мы зовем из прошлого друзей.

И друзья, чьи отлетели дни,
Слышат зов – и покидают ночь.
Мы им не поможем, но они
К нам приходят, чтобы нам помочь.

И словно в ответ на мои мысли колыхнулся воздух, зазвенела и разбилась тишина. Передо мной стоял Альбус Дамблдор. Я молча смотрел на него, не решаясь что-то сказать, боясь, что директор – просто очередная галлюцинация. Но он заговорил, тихо и очень ласково.

- Пойдем со мной Гарри. Я хочу показать тебе кое-что.
- Но как мы отсюда выйдем?
- Просто пойдем. Нет ничего проще.

Он взял меня за руку, и мы тотчас (безо всяких обычно сопровождающих аппарацию ощущений) оказались на заднем дворе больницы. К скамейке была прислонена моя метла.

- Бери метлу, Гарри, и лети за мной.

Мы полетели: Дамблдор впереди, не пользуясь никакими приспособлениями, я сзади. Холодно не было абсолютно, хотя миром уже завладела поздняя осень. Забытое ощущение полёта захватило меня целиком, я думал о свежем ветре, который настойчиво пытался взлохматить мои и без того непричесанные волосы, о темном небе, на котором не видно было ни одной звезды, о море, неслышно катившем свои волны к неведомым берегам… Море? Мне казалось, что мы летим не больше десяти минут, а уже море…

Дамблдор замедлил полет и поравнялся со мной.

- Смотри, Гарри.

Он показал рукой куда-то вниз, и я разглядел небольшой остров.
- Тебе туда, а мне с тобой нельзя. Я подожду тебя здесь.

И он с комфортом устроился в небе, будто бы под ним было мягкое кресло.

Я полетел. Ниже, ещё ниже. Стало видно, что остров обитаем: на нем были улицы и дома с прелестными садиками, но не такие как на Тисовой улице, а старинные, непохожие один на другой. Я приземлился посреди центральной площади этого странного городка. Невероятно, но здесь был ранний вечер! Не могли же мы преодолеть несколько часовых поясов???

На скамейке сидели двое мужчин. Я подошел ближе.

Мерлин! Это Сириус! И Люпин. Я не помню, как бежал к ним. Я что-то кричал, кинулся на шею крестному, стал его целовать, но… Они меня не видели. Я пытался трясти их за плечи, но руки, не встречая сопротивления, проходили сквозь их тела. Отчаяние, охватившее меня, было ужасным. Я бежал, не разбирая дороги, по какой-то улице, дальше через сады, сквозь не видевших меня людей, вперед, вперед… Слезы застилали глаза, дыхание сбилось, сердце неудержимо рвалось из груди… Я бежал до тех пор, пока не уткнулся в чей-то дом. Улица оказалась тупиком. Я обессилено рухнул на тротуар. Слёз больше не было. Я не знал, как мне вернуться обратно к тому месту, где я оставил метлу. Я устал, и хотелось в тепло. Окна дома манили неровным светом живого пламени. Камин.

Я подошел ближе и чуть не упал. Это была гостиная. В кресле перед камином сидел ты. Северус. Я побежал к двери, собираясь постучать, но вдруг понял, что двери этого города не могут меня удержать. Вздохнув, я вошел. Темный коридор заканчивался закрытой дверью, которую окаймляла полоска света. Ты там. Я знал, что ты меня не увидишь, но всё равно внутри всё дрожало.

Пройдя сквозь дверь, я встал позади кресла, изучая твои волосы. Ты вздрогнул, обернулся, но ничего не увидел. Тогда ты снова расслабился, поджал ноги и, обхватив руками колени, стал смотреть на огонь.

На столе была моя колдография.

И я ушел. В саду меня ждала метла.

Пока я поднимался в небо, вопросы так и роились в моей голове. Я ни черта не понимал.
Они что живы? Но почему не видят меня? Я что умер?
Но стоило мне увидеть Дамблдора, как я словно онемел. Он внимательно посмотрел на меня.

- Ну что, видел?

Я лишь кивнул.

- Это остров воспоминаний, Гарри. Здесь живут умершие люди, и праведники, и грешники… Но только те, кого помнят.
- Так они не видели меня, потому что…
- Да. Потому что ты не принадлежишь к этому месту. Ты жив.
- И вы не пошли со мной, так как вас там видят…
- Да. Потому что я мертв, и меня, слава Мерлину, не забыли. Это и мой дом.
- Возьмите меня туда. Там Снейп, и он меня ждет…
- Ты сам знаешь, что для этого нужно. Но это серьезное решение, умоляю, не торопись.

Но мне не нужно было времени. Я отпустил ручку метлы и полетел вниз. В неспокойное море.

***

А где-то в магической части шумного Лондона умер на своей больничной койке всемирно известный волшебник Гарри Поттер…

Только тот, кто трудный, дальний
Держит путь среди зыбей,
Остова Воспоминаний
Сохранит в душе своей.

fin.